Сентябрь и первая половина октября 1919 г. были временем наибольшего успеха антибольшевистских сил. Успешно наступавшие войска Деникина к октябрю заняли  Донбасс и обширную область от Царицына до Киева и Одессы. 6 октября деникинцы заняли Воронеж, 13 октября — Орел и угрожали Туле. Большевики были близки к катастрофе и готовились к уходу в подполье. С середины октября 1919 г. положение белых армий Юга заметно ухудшилось. Тылы были разрушены махновским рейдом по Украине, большевики заключили перемирие с поляками и с петлюровцами. В октябре Красная армия перешла в контрнаступление. Зимой 1919-1920 г.г. деникинские войска оставили Харьков, Киев, Донбасс, Ростов-на-Дону.

Донбасс — пролетарский район. Это бесспорно даже сейчас. Среди дончан шахтеров и металлургов все еще больше, чем охранников и официантов. А в начале ХХ века шахтерами и металлургами тут были все. Поэтому большевики автоматически считали Донбасс «своим». Но как реально обстояло дело? Такими ли уж одноцветно «красными» были донецкие пролетарии? Оказывается, нет! Оказывается, донецкие шахтеры воевали и против «красных»! В этом вопросе я постарался разобраться, отталкиваясь от материалов, собранных донецким юристом и исследователем Евгением Ковалем.

Дроздовцы и корниловцы

 

Как ни удивительно, довольно внушительная шахтерская прослойка обнаруживается в самом элитном и кастовом из белогвардейских формирований — Добровольческой армии. Документы свидетельствуют о том, что шахтеры числились в двух легендарных подразделениях.

Донецкий отряд численностью в 2,5-3,5 тысячи человек (плюс 13 орудий) был создан в декабре 1918 г. в составе Дроздовской дивизии. Вот что пишет об их боевых качествах очевидец: «Лучшими дроздовскими солдатами почитались наши шахтеры, они были буквально на вес золота. С тех пор ординарцы и вся связь были шахтерскими. Шахтеры Государева Байрака до конца стояли вместе с нами».

Дроздовская (3-я стрелковая) дивизия, созданная в 1917 г. в Бессарабии, считалась одним из самых боевитых подразделений Добрармии. Ее слава обеспечила ей «именную» песню «Шли дроздовцы твердым шагом» (впоследствии большевики переделали ее в известную всем «По долинам и по взгорьям»). Название она получила по имени командира — генерала Михаила Гордеевича Дроздовского, полного кавалера ордена святого Георгия.

Донецкий след обнаруживается и в другом знаменитом подразделении. Созданное в июне 1917 г. в 8-й армии (командир — генерал Лавр Корнилов) как 1-й Ударный отряд (два батальона по 1 тысяче человек каждый, три пулеметные команды и разведчики), оно вскоре было развернуто в четырехбатальонный, получивший название Корниловского ударного полка. После Октябрьской революции несколько сотен его офицеров пробились на Дон, где восстановили свой полк (под командованием полковника Неженцева). Так возникло ядро Добровольческой армии. Зимой 1919 г. под именем «Корниловская» воевала уже дивизия. К ней и был присоединен сформированный в Азове преимущественно из донецких шахтеров 4-й Корниловский ударный полк.

Откуда они взялись?

 

Но как попадали в Белую гвардию донецкие пролетарии? Ведь любят говорить, что Добровольческая армия (точнее — Вооруженные силы Юга России, ВСЮР) формировалась исключительно из офицеров. Действительно, все начиналось именно так – очень красиво и чертовски принципиально. Постепенно, однако, становилось ясно, что столкновения с реальностью эта чистая идея не выдерживает. Людей война требовала все больше и больше, а офицеров для пополнения рядов становилось все меньше и меньше. Поэтому белогвардейцы были вынуждены пойти по большевистскому пути — мобилизации (если понадобится, то и насильственной) местного населения. Правда, к привлечению шахтеров подходили крайне осторожно. Как писал один из белогвардейских командиров, «во-первых, по своим политическим симпатиям шахтеры не были явно на белой стороне и потому являлись элементом ненадежным. Во-вторых, мобилизация рабочих немедленно уменьшила бы добычу угля». Да и вообще, насильственная мобилизация давалась с трудом: «Близость большевиков и неуверенность, на чью сторону склонится завтра военное счастье, побуждали население уклоняться от мобилизации и выжидать».

При этом никакой особо вдохновляющей идеи (кроме восстановления батюшки-царя и возвращения старых порядков) «белые» предложить местному населению не могли. Вот как вспоминает об этом в своей книге «Записки белого партизана» один из самых «распопсованных» командиров Добрармии генерал Андрей Шкуро: «Даже мы, старшие начальники, не могли теперь ответить на вопрос: какова же в действительности программа Добрармии даже в основных ее чертах? Что же можно было сказать о деталях этой программы, как, например, в ответ на вопрос, часто задававшийся мне шахтерами Донецкого бассейна: каковы взгляды вождей Добрармии на рабочий вопрос? Смешно сказать, но приходилось искать добровольческую идеологию в застольных спичах и речах, произнесенных генералом Деникиным по тому или другому случаю; простое сравнение двух-трех таких «источников» убеждало в неустойчивости политического мировоззрения их автора и в том, что позднейший скептицизм и осторожность постепенно аннулировали первоначальные обещания».

Кто ими командовал?

 

Командиром Донецкой группы (а позже и всей Добрармии) был колоритнейший человек Владимир Зенонович Май-Маевский (выведенный как Владимир Зиновьевич Ковалевский в телефильме «Адъютант его превосходительства»). В армию Деникина он вступил весной 1918 года на Дону, зачислен в Дроздовскую дивизию рядовым солдатом (так начинали все независимо от того, кем они были в «прежней жизни» — прапорщиками или генералами). После смерти Дроздовского в январе 1919 г. стал командиром дивизии.19 декабря 1918 г. дроздовцы были переброшены в Донбасс. С 22 мая 1919 года, с преобразованием Донецкой группы войск в Добровольческую армию, Май-Маевский стал ее командующим.

Его начальник, генерал Антон Иванович Деникин, так пишет о Май-Маевском: «Храбрейший солдат и несчастный человек, страдавший недугом запоя, боровшийся и не поборовший его». А вот воспоминания Бориса Штейфона, еще одного белогвардейского генерала, служившего под началом Май-Маевского: «Впервые я встретился с ним в декабре 1918 года в Юзовке. Среднего роста, полный, с профилем «римского патриция времен упадка», он был красен и возбужден… В дальнейшем я стал чаще встречаться с генералом Май-Маевским и убедился, что он действительно питает слабость к вину. Слабость обратилась в привычку… В фигуре Май-Маевского было мало воинственного. Страдая одышкой, много ходить он не мог. Но, бесспорно, в душе Мая горел тот огонек, какой отличает всякого истинного военного. И когда этот огонек не бывал заливаем вином, Май-Маевский проявлял и ясный ум, и правильность суждения. В Донецком бассейне благодаря влиянию генерала Агапеева и старших чинов штаба Май если и пил, то пил сравнительно умеренно. Он любил пить в компании, вести при этом разговоры, а для подобного времяпрепровождения обстановка ежедневных боев мало располагала. Да и не было подходящих компаньонов».

Как они воевали?

 

В Донбассе «белые» были дважды: с конца 1918-го по апрель 1919-го и с июня 1919-го до начала 1920 года. Причем во второй половине 1919-го Донбасс стал уже не линией фронта, а тылом: деникинские войска развили неудержимое, казалось, наступление на Москву. Донецкие капиталисты в октябре учредили миллионный приз (николаевскими деньгами) тому из полков добровольческой армии, который первым вступит в Белокаменную. Но, как мы знаем, этого не случилось, и наши олигархи сэкономили деньги на расходы в эмиграции.

А потом было стремительное контрнаступление большевиков, слава Первой Конной армии Буденного. Вдохновляя своих бойцов, в армейской газете «Красный кавалерист» красный командир товарищ Ворошилов писал: «Крепче же зажми винтовку, красный воин; получше приготовься, красный храбрый кавалерист, и стройными стойкими рядами сметем деникинские банды с лица пролетарского Донецкого бассейна». После упорных боев, как пишут большевистские источники, «1-я Конная армия к началу 1920 года освободила Донецкий бассейн от белогвардейской нечисти».

***

Есть вопрос
Правда ли, что в Юзовке воевал сам барон Врангель?

Воевать – не воевал, но штаб Петра Николаевича Врангеля, главнокомандующего Добровольческой армией во второй половине 1919 года, в Юзовке стоял. Более того, именно здесь Врангель написал обращение к армии, послужившее причиной его отставки. Не сумев найти общего языка с начальником – командующим Вооруженными Силами Юга России генералом Деникиным – барон открыто обвинил того в недальновидности и тактических просчетах. Справедливости ради, надо отметить, что подобные рапорты он сочинял и раньше: разногласия между генералами зашли очень далеко и переросли в политический конфликт (Врангеля поддерживали консервативные силы «белого движения», Деникина – умеренные либералы). Формально, Врангель был не прав, нарушал армейскую субординацию – так что решение Деникина отстранить его от командования вполне можно оправдать. После разгрома ВСЮР Врангель переправился в Крым, где начал формировать новую армию из остатков белогвардейских частей.

Из книги «Город, который придумал Юз»