22.12.2009

Вечно второй

Улица Демьяна Бедного

Сейчас этой посадки и дух простыл. Улица Дубравная, ничем особо не примечательная еще 15 лет назад, превратилась в одну из самых знаменитых в Донецке. Правда, не под своим законным названием. На исходе прошлого века молва превратила ее в улицу Демьяна Бедного – с тех пор, как там появились первые особняки очень богатых людей. В начале века попытка пройтись по Дубравной могла привести к серьезному конфликту с крепкими парнями, смотрителями этих заповедников.

Мы с моей спутницей Аней Анищенко подниматься к особнякам не стали. Посмотрели на них снизу, от пруда. Ну, скажем прямо: особым архитектурным стилем этот комплекс не блещет. Взгляд привлекает, это да. Социально маркирует хозяина – безусловно. Особый стиль поселочка завершает здание гостиницы «Прага», в котором – все: отчаянная попытка соответствовать западному шику, намеки на величавую сдержанность стиля, молчаливое обещание гостиничного стандарта… Говорят, стандарт действительно на уровне. О «Праге» мало кто знает, притаилась она в странном месте, где гостей города можно встретить, только если они соответственно настроены. От «Праги» вверх, к Дворцу культуры Куйбышева, уходит проспект Ковпака. При желании, его можно превратить в Елисейские поля. Или, если продолжать пражскую аналогию – в Вацлавскую площадь. Сейчас проспект Колпака – скромный бульвар, и не из самых чистых в Донецке.

От «Праги» к пруду спускается дорожка – прямо к  небольшой смотровой площадке. Она востребована. Это видно по надписям: «Зоя, я тебя люблю!» и «1 курс рулит!!! Физфак – The best».

Некоторая ветхость

К берегу второго городского пруда ниспадает кафе с летней площадкой. Как говорил Омар Хайям, вкушать приятнее под песнь волны. И, хотя вода второго городского с трудом может оказаться источником каких-то поэтических чувств, действительно, посидеть тут славно. Мы с коллегами по газете «Салон» (весь руководящий состав) приехали сюда теплым днем 11 сентября 2001 года. Откушать шашлычков, да и вообще… Нам едва успели принести заказ, как позвонил коллега из редакции и сообщил, что в нью-йоркские небоскребы врезались террористы на самолетах. Коллега был известным фантазером, разумеется, мы ему не поверили. Когда он поклялся святым Патриком, что говорит чистейшую правду, мы поняли: надо поднимать зады, ехать в редакцию и делать спецвыпуск. Это были самые запоминающиеся недоеденные шашлыки в моей жизни. Ну, а спецвыпуск – он вышел, он стоил мне нескольких месяцев жизни. Какое-то время о нем вспоминала Украина…

Современная девушка в возрасте 20 лет вполне может быть консервативной – если это соответствует тенденциям дня. Моя спутница Аня обожает фотографировать и делает это чрезвычайно творчески. Однако работает только с пленочным фотоаппаратом. Получается все равно замечательно. Со своим «Зенитом» она взбирается на ветхий настил, замечая, что именно с  таких конструкций романтическим дамам удобно топиться от несчастной любви. «Графиня с изменившимся лицом бежит к пруду», и все такое прочее…

Если на первом городском прибрежная инфраструктура мало-помалу оживает, то на втором процесс ее увядания никто и не думает останавливать. В упадок приходит решительно все. Наблюдая этот процесс, логично вспомнить о несбывшихся планах.

По местам физкультурных грез

В середине 70-х  на смоляниновском берегу второго городского намеревались развернуть парк-близнец щербаковского. Без аттракционов, правда, но с аллеями, скамейками и клумбами. На противоположном берегу намечались два пляжа, обустроенных по последнему слову сочинской техники. Намечалась спортивно-лодочная база, а на северо-восточной оконечности пруда – цепь спортивных площадок: от футбольных полей до кортов, под эгидой университета…

Из всего этого великолепия реализовалась только заасфальтированная спортплощадка, на которой автор этих строк, будучи студентом университета, играл в футбол в начале 80-х. Еще мы бегали кроссы вокруг ставка. Поскольку легкоатлетической трассы в парковой зоне так и не создали, бежали мы по пересеченной местности. Некоторые хитрые армяне (а они всегда понимали, что если можно чего-то не делать – то лучше не делать) умудрялись отсидеться за железнодорожной насыпью и присоединиться к изможденной толпе кроссменов на завершающем этапе, вполне убедительно демонстрируя нечеловеческую усталость.

Следы занятий спортом в виде разметки на этой площадке существуют и сейчас. Но спортивный университетский городок на берегу второго городского – все-таки идея несколько другого уровня.

Тургеневские женщины

Бредя вдоль берега – по местам нереализованной физкультурной славы – слышим тихий русалочий плеск. Видим среди микроскопических волн голову пловца. Откуда он взялся? А, вот же: на берегу, на траве плашмя лежит «дипломат», а на нем, холостяцкой стопкой – брюки, рубашка носки… День жаркий, искупнуться – в кайф. Но не так просто убедить себя в том, что эта ванна вслед за облегчением не принесет какое-нибудь медицинское осложнение. Дядечка в волнах второго городского – из отчаянных. Может – из тех студентов, которые занимались на берегу пруда в тех 80-х, когда вода в нем была прозрачна, как Бон Буассон?

Впрочем, может, и не было такого никогда, а легенды о чистых донецких прудах выдумывают бессовестные донецкие ветераны? А уже на них покупается беспечная молодежь? Аня вспоминает случай из своей практики: решили они  как-то с подругой, подобно нашему отважному дядечке, поплавать во втором городском. И, уже возвращаясь на берег, увидели, как их вещи сгребает невзрачный подлец. Слава богу, девушки в Донецке – боевые: гнали его через посадку и еще пару кварталов, до самой улицы Щорса, пока он не бросил, наконец, добычу и не скрылся в подворотне.

Трижды подумай всяк, кто собирается причинить донецким девушкам какую-то неприятность!

Определенная нехватка

Если первый городской пруд в плане напоминает большого беременного динозавра, то второй – динозавра поменьше, страдающего пупочной грыжей (или чем-то похуже). Его нездоровый выступ – это крохотный залив, вдающийся в восточный берег. Рядом с ним постоянно пытались организовать что-то, наоборот, выдающееся. В начале украинских дел  эту роль выполнял ресторанчик на деревянном настиле, под которым плескалась волна. Заведение было не из дешевых, но с демократическими нравами. Один мой друг, культурный маргинал и знаток, свел здесь дружбу с занятным персонажем. Звали персонажа Володя, он очень любил стихи, особенно Есенина. И особенно – «Черного человека». Друг читал ему эту поэму наизусть и вдохновенно. Володя плакал и рассыпал вокруг себя дождь купюр. Ровно в восемь вечера за ним приезжал здоровяк на джипе, сгребал Володю в охапку и увозил в неизвестном направлении. Так происходило почти каждый вечер. Когда друг не мог посетить настил, находились другие знатоки стихов или просто прекрасного.

Володя исчез как-то вдруг, и никто не мог сказать, что с ним стало. А вскоре захирел и плавучий ресторанчик…

На берегах второго городского не хватает чего-то этакого. А между тем, он поинтереснее первого. Скажем, рельеф. В северной части берега крутые, кое-где даже породные выползы бросают вызов скуке городского пейзажа. Остатки дубравы, в которой имели свой маленький гешефт смоляниновские парни. Изрезанный восточный берег, в маленьких заливах которого много чело можно было бы устроить, будь на то чья-то воля.

Бредем по берегу, наблюдая то, что есть. Кирпичи вокруг остатков костра – напоминание о том, что человека вечно тянет к воде. Ступеньки, уходящие в воду – воспоминание о тех днях, когда из второго городского еще что-то  хотели сделать… Может быть, какой-нибудь мэр Донецка когда-нибудь поймет, что один облагороженный пруд – хорошо, а два – существенно лучше?

Ясенов