03.10.2009

Неизвестная Каменка

Наша «маленькая родина» иногда ужимается до пределов нескольких кварталов, настолько отличных от соседнего окружения, что это уже требует особого названия и описания. Дончанин Александр Верный живет в таком месте. Называется это «Каменкой». Что вы слышали о донецком квартале с таким «титулом? Я — ничего. Но вот что рассказывает о нем Александр в своем очерке, сделанном специально для сайта «Донецкий».

Это название принадлежит к числу отмирающих городских топонимов. И ранее не сильно известное в донецкой народной топографии, слово «Каменка», судя по всему, сейчас плавно окунается в Лету.

Этим словом назывался (хочется написать «называется») район окаймленный улицами Розы Люксембург, Университетской, проспектами Таманским и Панфилова. Микрорайон небольшой, однако, еще в советское время здесь густо разрослись государственные учреждения районного и городского масштабов: райотдел милиции и паспортный стол Киевского района, а также таксопарк №1, превратившийся в кучу СТО. С разных сторон к Каменке примыкают больница им. Вишневского, троллейбусный парк, Облстат, ДонУгИ (распавшийся на удельные княжества зданий Сбербанка, налоговой инспекции и строительного магазина).

Очерк о районе, аборигеном которого я являюсь, не будет претендовать на историческую точность и полноту, поскольку основывается только на поселковых легендах и личном опыте автора. И постараюсь быть немногословным. Исчезающее теперь слово «Каменка», звучало гордо в 70-е, 80-е и первой половине 90-х. Точнее, гордость эту испытывал не пришлый человек, услышавший «Каменка», а местный житель, это слово произносивший. В 50-60-е годы это был уже не центр, но еще и не Ветка. Поселению, состоящему из двухэтажек, выросших в начале 50-х, необходимо было как-то самоназваться; и без лишних изысков народная молва нарекла сие место по названию Каменного переулка, пересекающего район, — Каменкой.

Узкая известность Каменки в городском масштабе обуславливалась двумя причинами: относительно небольшими размерами района и весьма умеренной воинственностью мужского населения. Желание жить мирно с другими районами соседствовало со спокойной уверенностью в себе. Жители Каменки практически не совершали набегов на другие районы (поскольку были дружны и с Веткой, и со Смолянкой, и с 4-ым участком), но более чем достойно отразили массовый набег «александровских», имевший место быть самом в начале 90-х.

Легенда. История с набегом «александровских» по накалу страстей и тактическим решениям мало чем уступала истории вооруженных и дипломатических столкновений средневековья. Один из «александровских» ребят, будучи уязвленный едкими замечаниями о его внешности со стороны одного из «каменских» (словесная перепалка возникла на мосту в парке Щербакова), инициировал акцию возмездия. И на следующий день небольшая летучая боевая группа из Александровки вторглась на территорию Каменки. Захваченные врасплох «каменские», тем не менее, быстро мобилизовались и дали ощутимый отпор. Вследствие чего получили навязчивое предложение встретиться по-серьезному «район на район». Это было равносильно объявлению войны Германией Люксембургу — маленькая, но гордая Каменка была на грани краха. Районное вече решило отрядить посольство в стан дружественной Ветки с прошением о помощи. Посольство со своей задачей справилось блестяще… В назначенный час на пустыре в районе Физтеха сборная Александровки была весьма удивлена количеством прибывших оппонентов, которых собралось несколько десятков. Дальнейшие события напоминали стояние на Угре в 1480 году. Ни одна из сторон так и не решилась напасть, и дело закончилось негласным заключением мира. Каменка была спасена.

На моей памяти это было последнее столкновение «район на район» — наступали 90-е, всё становилось намного прозаичней, злее и жестче. Ребята, тягавшие штанги в подвалах Каменки, уже не боялись по 2-3 человека гулять по той же Александровке, натыкаясь там на таких же (что и было целью прогулок); всё чаще в драках мелькали не кулаки, а железо. Половина моего двора работало возле «Белого лебедя» и Студгородка, «кидая» граждан желающих продать «рубли-доллары», зарабатывая по тем временам баснословные деньги. Одним из последствий дружбы с Веткой стало стремительное распространение тяжелых наркотиков (благодаря расположенному неподалеку «Востоку» — 3-му Восточному району). Приходилось чаще бывать на похоронах. 90-е наносили свои удары, как в масштабе страны, так и в масштабе отдельно взятого района.

Новейшая история привнесла Каменке угасание самого топонима, а также смену пейзажа в виде выросших высотных зданий микрорайона «Центральный». Тем самым сместив единственную архитектурную доминанту Каменки — высоченную трубу кочегарки по улице Щорса. И возможно, наречется со временем эта часть города «Централь» или как-нибудь еще.

Но вспыхнувший год назад кризис (да святится имя его) на некоторое время  отодвинул перспективные планы по сносу двух- и трехэтажек Каменки. Двухэтажных зданий Каменки насчитывается порядка тридцати; около двадцати — пятиэтажек. Одна из четырех каменских девятиэтажек была построена на месте небольшого террикона, который срыли в 70-х. И вплоть до середины 90-х можно было услышать, как аборигены называют продуктовый магазин на перекрестке Университетской и Таманского «За терриконом». (Одно время я и сам щеголял подобным термином, с удовольствием отмечания вопросы на лицах «за каким терриконом?») Среди других каменских местечковых наименований стоит отметить: «милицейский» магазин — почивший в бозе гастроном напротив райотдела милиции; «еврейскую девятиэтажку» — дом №100а по Университетской, заселенный ранее преимущественно представителями данной национальности; и «ларек». Точней «Ларек» или «Больница».

Открывшаяся на волне предпринимательства начала 90-х, эта торговая точка, расположенная возле стоматологии больницы им. Вишневского, пережила большинство подобных точек в прочих центральных районах города. Для Каменки 90-х она стала тем же, чем был Монпарнас для Парижа 20-ых или «Сайгон» для Питера 60-80-ых. Здесь передавались, а чаще делались все основные новости поселка. Здесь отмечались свадьбы и праздновались разводы. Здесь зарождались любови до гроба и происходили ссоры до него же. Здесь можно было услышать, как кто-то читает стихи Мандельштама или с помощью жестов пересказывает сюжет немецкого фильма, где перевод излишен. Несмотря на частое, но далеко не постоянное присутствие спиртного, завсегдатаи «Ларька» всегда с трепетом относились к порядку в своем ареале. Часто дружески выпивали с врачами и пациентами; двое из бомонда, благодаря пьянке с одним врачом, даже устроились работать ночными сторожами в местный морг. Еще двое договорились о бесплатных пломбах.

Как и у выпускников одного класса, по-разному сложились судьбы завсегдатаев ларька (весьма, между прочим, различных между собой по возрасту): кто-то разбогател, кто-то спился, кто-то в местах не столь отдаленных, кто-то в отдаленных — в Англии, Израиле, Грузии, кто-то навсегда перебрался на Щегловку, кто-то пишет эти строки. Центральное место Каменки — Ларек — со временем становится всё более маргинальным, меняется контингент, увеличивается количество потребляемого алкоголя, а сверху над деревьями нависают громады микрорайона «Центральный».
Как писал Иосиф Бродский:
«Когда-нибудь, когда не станет нас,
точнее — после нас, на нашем месте
возникнет тоже что-нибудь такое,
чему любой, кто знал нас, ужаснется.
Но знавших нас не будет слишком много»

Но жизнь в ее развитии все-таки приятнее ретроградства, и я уже нахожу довольно прелестным то, как осеннее солнце садится между терриконом и башенным краном. Разворачиваюсь и иду от Ларька в сторону Университетской, проходя дворами, где возле подъездов сидят вечные бабушки и здороваются со мной, называя по имени, хотя живу я через квартал от них. Умирает Каменка, нарождается нечто новое, и хочется верить, что лучшее.

Ясенов